Дневник обычного человека.

Автор: Геннадий, 30 Окт 2020

***

Аозабид ушел.
Такенхок сел на лавочку. Поднял глаза к небу. Рано еще. Звезд не видно. Да и облачность небольшая. Вполне возможно, и сегодня не удастся полюбоваться звездами. Не беда! Придет время! Время пока терпит, как сказал жрец.
Было тихо. Основная масса монахов и защитников монастыря, видимо мяли уже бока на кроватях, на тюфяках и просто на траве. Только часовые на стенах и башнях должны были нести свой крест по охране и защите монастыря.
Для привыкшего ложиться поздно главнокомандующего время все равно еще для его сна было раннее. Он решил пройтись по монастырю. Осмотреться. Он ни разу не был внутри этого самого чтимого среди сереброверов монастыря. Домик, где живет жрец, со своей дочерью, интересно собран. От земли камень, потом дерево, сруб. Наверное, позже надстраивали. В древние времена здания в монастыре строили только из камня. Чего бы это не стоило. Интересно, а остальные сооружения как построены?
Такенхок встал. Вышел из палисадника, но прошел не более десяти метров, и был остановлен возникшими словно ниоткуда монахами.
– Стоять? Далеко идем?
– Да я…
– Погоди, погоди, это ведь командующий армией победителей клафидов! Извините нас! Служба!
Монахи откланялись, и юркнули в заросли высоких кустарников, росших рядом с тропинкой. Такенхок, пожав плечами, продолжил свой путь, и тут же был снова остановлен. Потом похожие извинения. Но он решил вернуться. Защитники бдят, и спокойно прогуляться не получится. Да и чего сторожевых попусту тревожить. Стены не большую площадь земли под свою охрану взяли. Завтра, при отъезде, коли не галопом скакать, все увидеть можно при дневном свете.
У лавочки в палисаднике стояла Принелла.
– Ой! А я уж и не знала, что подумать! Пропали! Я Вам постелила в гостевой, пойдемте провожу!
Он подошел к девушке, глянул в ее глаза, она смутилась от его взгляда, отвернулась. Он тяжеловато улыбнулся.
– Успею выспаться. Давайте посидим здесь. Вечер-то какой хороший. Жаль такие вечера во сне прогуливать.
Девушка смутилась еще больше.
– А удобно ли это?
Такенхок тихонько засмеялся.
– А что же здесь неудобного? Вы хозяйка, а я гость. Вот Вы и должны меня, как гостя развлекать.
– Как это развлекать?
Девушка недоуменно посмотрела на мужчину.
Он снова засмеялся, на это раз громче.
– Как! Интересными разговорами! Присаживайтесь!
Он сам сел, Принелла осторожно пристроилась на краю скамейки у дома.
– Ой! Да какая я здесь хозяйка! Папа хозяин в доме! Хотя и он тоже в гостях. И интересного я не знаю ничего. Все время в стенах храма нахожусь. А вот теперь за стенами монастыря.
Слово «папа» больно кольнуло в сердце Такенхока. Лапренна! Они сестры! Было бы бесчестно, разделив постель с одной из сестер, надеяться на какие-либо отношения с этой милой девушкой. Совесть не позволит.
Она искоса посматривала на собеседника. Увидала перемену в его настроении в худшую сторону. Таким он ей не понравился. Она решила продолжить разговор. А как? Если только воспоминаниями?
– Хотя до десяти лет жизнь у меня совсем другой была.
– Как это? Чем же другой?
Она тихо вздохнула.
– Я ведь не здесь родилась. А у южной границы. Там до десяти лет жила. Свободнее было все та по жизни. Вольготнее. Нет! Нет, Вы не подумайте, что я тягощусь нынешней своей жизнью. Она у меня нормальная, мне совершенно не на что жаловаться. Не было бы сегодняшних передряг, вообще можно хорошей было бы жизнь назвать. Просто та… Та жизнь моя… Она совсем – совсем другой была.
– Ваша мама там жила?
Что-то снова по полочкам не укладывалось в голове у военачальника.
– Почему только мама? И папа там мой жил. Мы все там жили. Был набег кочевников. Страшно вспоминать. Горело все вокруг. Крик. Плач. Много раненых и покалеченных. И очень много убитых. Среди них мои родители. Моя старшая сестра. Брат мой. Старший.
Такенхок непонимающе смотрел на нее.
– Большую беду принес нам тот набег. И не только нам. Светлый Аозабид через три дня приехал поддержать нас. Я подошла к нему, взяла его за руку. И отпустила ее только в храме Серебряной Звезды, куда он меня потом привез. С той поры мы всегда вместе. Он стал моим вторым папой.
– Аозабид, получается, Ваш приемный отец?
– Да!
Сердце подпрыгнуло… Чтобы оно не выскочило наружу, он решил немного отвлечься на свои воспоминания, хотя тоже не очень приятные для него.
– Я тоже вырос практически без отца и матери. Мой отец был военачальником среднего звена, дома бывал лишь в краткосрочных отпусках. Мама же активистка поклонников Серебряной Звезды. Все время проводила с миссионерами так же на юге наших земель. Меня воспитывала моя бабушка. Она жила на небольшом подворье, расположенном между межами соседних деревень. Друзей у меня было много, как в одной соседней деревне, так и в другой. Мальчишки играли в разные игры, соперничая между деревнями. В том числе игры были военные. Мне приходилось играть то за одну, то за другую деревню. В зависимости от того, где было меньше по количеству детей в данной игре. Иногда военные игры переходили в отчаянные драки, и мне приходилось драться то против одних своих друзей, то против других. Мне же всегда больше всех и доставалось. И если в жизни я был простой, незлобивый мальчишка, иные говорили, что я даже добрым был, то в драках мне приходилось превращаться в настоящего звереныша, чтобы умудриться отбиваться от нескольких соперников сразу. Мама однажды ушла в составе группы проповедников снова в сторону земель кочевых племен, и сгинула там навсегда. Отец меня, достигшего отрочества, пристроил при лагере одного из воинских подразделений тинков, в чьих рядах состоял сам. Потом с небольшим отрядом воинов пошел на поиски пропавшей группы проповедников, где была моя мама. Отряд там же был уничтожен кочевыми племенами. При лагере жило много мальчишек, чьи отцы служили в том воинском подразделении. Кроме необходимых для каждого человека уголка под жилье и минимума из еды, мальчишкам давали азы военной науки. Тем кто проявлял особые способности давали возможность учиться в военизированной школе в столице тинков. Я учил там не только воинские науки, но и общие. При достижении возраста шестнадцати лет, меня зачислили в военное подразделение заместителем младшего командира. Так началась моя военная карьера. Вот с тех пор я солдат. Ой, чего-то меня на воспоминания потянуло. Увлекся. Вам, наверное, это совершенно не интересно.
– Ну что Вы! Очень интересно! Вы такой милый!
Такенхок поднялся с лавочки, опустился перед Принеллой на колени. Взял ее ладони и поцеловал каждую из них. Она в испуге вскочила.
– Ой! Что вы делаете! Зачем?! Что же это?! Мы так хорошо разговаривали с Вами!
– Это в знак восхищения Вами. Извините! Я не хотел Вас обидеть! Очень хотелось поцеловать ваши нежные, но такие умелые и заботливые руки.
– Ну вот еще! Это уже не беседа. Зачем так?
Он поднялся с колен. Сел на лавку. Она также присела.
– Извините! Больше не буду.
Он, пристыженно молчал. Она, пару минут спустя, повернулась к нему, положила руку ему на плечо, потом осторожно повернула его лицо к себе. Дрожащими губами, чуть заикаясь проговорила.
– Ну почему же? Это ведь, наверное, интереснее, чем беседа!
Сказала и ужаснулась собственной наглости и распутству. Именно такое она и под угрозой смерти вряд ли бы сказала кому-нибудь другому когда-нибудь. А сегодня что-то изменило ее практически до неузнавамости.
Он несколько мгновений смотрел на нее. Потом потянулся к ней, прижал к себе, и пылающими от желания губами начал искать ее губы. Нашел, и с жадность припал к ним. А она стала безвольной. Она ослабла в его объятиях. Но ее тело словно пронзали молнии, от которых шли многочисленные конвульсии. И вот тело ее окрепло, в безвольные руки вселилась сила, она с жаром приняла его поцелуй, и ответила на него.
Понимая, что не в силах себя будет сдерживать, если все это продлится дольше, Такенхок громко выдохнув напрягся, немного отстранился. Убрал свои руки с ее тела. Застыла и она. Тяжело дышала, наклонив голову.
– Извини.. те! Не сдержался! Вы так желанны!
Она отвернулась. И вдруг ее плечи затряслись. Она плакала.
Он кинулся к ней.
– Что такое? Что случилось? Я обидел Вас?! Принелла! Да что происходит с тобой?! Почему ты плачешь?
Она обернулась, вытирая слезы рукавом тихо прошептала.
– Мне просто стыдно! Извините! Но как приятно, когда Вы меня называете на ты!!! Словно и стыд с этим мой улетучивается. Пойдемте спать! Вон. Звезды уже. Вон она наша! Серебряная.
Такенхок поднял за Принеллой глаза вверх. Да. Серебряная Звезда. И снова ему показалось, что золотится один из краев звезды. Словно нимб какой-то у нее.
Он опустил голову, встал, взял за руку Принеллу, и они пошли вместе к дверям их с отцом монастырского домика. В дверях он остановился. Снова глянул на звезду.
– Принелла. Мне кажется, или так оно и есть на самом деле. Один край у нашей звезды золотой.
– У меня не такой острый глаз, как у Вас, но папа тоже об этом говорил. Мало того, он намекал на то, что активность золотопоклонников среди тинков с этим и связано. Почему? Не знаю.
Она проводила его до гостевой комнаты, он попытался ее еще раз поцеловать у дверей, но она легко выскользнула из его объятий и убежала, растворившись в полумраке. Он разделся и лег. И в мысли к нему вдруг пришла не Принелла, а Липренна. И не было в воспоминаниях о ней ни стыда, ни обиды. Была жалость и даже нежность к ней. Он отмахнулся от этих мыслей, хотя было и непросто ему это сделать. И вскорости он крепко уснул.

Рубрики: Рассказы