Дневник обычного человека.

Автор: Геннадий, 21 Май 2018

ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА.

Марина не любила вспоминать то время, когда Паша завел ее в холодную, неуютную, чужую квартиру. Реальность обрушилась на Марину страхом перед непрекращающейся болезнью, тоской по детям, холодом и неуютом, а главное — Паша пил. Ласковый, нежный и веселый — пьяный он становился угрюмым, обидчивым и раздражительным. День для Марины проходил в тоскливом ожидании, он тянулся, странно — долгий, бесконечно — одинокий. Но приходил Паша и тоска отступала. И вот награда за этот страшный, мучительный день – они лежат на стареньким узком диванчике перед телевизором, ее голова лежит не его груди, он обнимает ее, она обнимает его, тепло его руки и слабое биение его сердца под щекой. Даже ночные ласки не могли заменить ей эти минуты, они были ее единственным счастьем и лекарством от тоски, ради них можно было терпеть бесконечность ледяного одиночества. Она не обижалась на него за то, что он так и не сдержал своего слова, понимая, что виновата сама — прекрасна знала, что Паша не бросит пить ради нее — слабый он. Такой же слабый, как Алексей, как сотни тысяч других алкоголиков. Алкоголь дает им временную уверенность в собственных силах. Через призму этого обмана, они кажутся себе крутыми мужиками, но вызывают у окружающих только брезгливую жалость. На утро, после очередной пьянки, когда Паша, немного виновато и ласково обнимал ее, она доверчиво смотрела ему в глаза и просила:
— Пашенька, не пей, пожалуйста. Ты ведь знаешь, как я не люблю пьяных. Однажды я тебя разлюблю и мы расстанемся.

И почти уже расстались… После очередного загула, она вдруг поняла, что больше не хочет жить болью и разочарованием. Она все еще любила его. И все еще мечтала, что счастье возможно. Но усталость взяла свое…
— Я уезжаю, Паша. Не хочу, устала. Бесполезно все… Прости…
И тогда Пашин голос вдруг странно дрогнул и он тихим, изменившимся голосом произнес:
— Мариша, не говори эти страшные слова. Не уезжай, пожалуйста. Я не буду пить, прости меня. У нас все будет хорошо. Только не пугай меня такими страшными словами, — и, глубоко вздохнув, положил голову ей на грудь.
И не то, чтобы она поверила ему. Она словно сама ощутила его боль, его растерянность, страх. Ведь ее собственному сердцу знакома была эта боль, боль, когда тебя бросает любимый человек, и ты остаешься один на один со своей тоской и одиночеством. Пусть лучше болит ее глупое сердце. Она не хочет нести такую боль другому.

А Паша старался, как мог, с переменным успехом. Иногда у него получалось, иногда нет. Марина так и не была уверена, хочет ли она быть рядом с ним. Единственное в чем она была уверена, что как бы не сложились их отношения, она всегда будет благодарна ему за нежность, которую он подарил ей, за то, что она впервые в жизни ощутила себя любимой женщиной. Пусть вот так, неуклюже, неполноценно. Словно поила иссохшее сердце дождевой водой. Взахлеб! Такова была жажда…

Кончилась бесконечная зима. Весна, которую Марина всегда любила, с каким- то щенячьим восторгом, немного развеяла прежние страхи, связанные с болезнью, и тоску о детях. Врач, грубоватая, полная женщина, ничего серьезного у Марины не обнаружила, только сказала: «Нужно меньше переживать — это болезнь нервов» А как меньше? Есть такие лекарства, чтобы сделать алкоголика раз и навсегда трезвым? Или вернуть молодость? Обрести вновь силы и веру в лучшее, после невзгод и предательств?

И вот уже прошел год. Многое изменилось за это время — изменилось в лучшую сторону, многое осталось прежним – и плохое, и хорошее. Они расставались на долгих три месяца – Марина уезжала к детям, погостить. Уезжала с тайной мыслью, что, возможно, никогда не вернется к Паше, просто так, «невзначай», было легче расстаться. Тогда, в последний вечер перед расставанием Паша долго курил, и Марина, потеряв его, подошла и села рядом.
— Чего не ложишься?
— Да, не знаю… На душе как то тоскливо… Боюсь потерять тебя… навсегда…
И снова ее сердце сжалось от жалости. А если она и правда не вернется? Нет, она должна думать только о себе!
Но вернулась. Нет, не только из-за жалости к Паше. Просто поняла, что не смотря ни на что, она счастлива с ним, что то хорошее, что есть между ними, намного полнее, богаче по ощущениям, чем ее недовольство его недостатками и несостоятельностью. Возвращалась с новым чувством: все будет хорошо! На этот раз все будет хорошо!

Паша снял новую небольшую квартиру – уютную, светлую. Купили в кредит компьютер, и Марина, уже не чувствовала себя такой одинокой, общаясь через сеть с друзьями и знакомыми. Дни теперь летели невообразимо быстро. Иногда Паша по-прежнему огорчал ее, но она понимала, что придется мириться с этой бедой, стараясь только ограничивать ее количество. Они никогда не ругались. Годы и испытания сделали ее мудрее. Она понимала, что времени, отпущенного им для счастья, слишком мало, чтобы тратить его на ссоры. А надо сделать так, чтобы два человека, недобравшие по жизни любви и ласки, постарались сделать друг друга счастливыми, хотя бы в этот остаток жизни. Жаль, что Паша это не всегда осознавал. Но она хорошо понимала и старалась не приносить ему лишних переживаний — пусть хотя бы один будет полностью счастлив. Никогда не ревновала к прежней семье, с которой он не терял связь, и всегда держалась на шаг позади — они ближе, они дороже, как Паша не мог быть ей дороже ее детей. Терпела вечную нехватку денег, и не « пилила» его за траты на выпивку.

Выговаривала, конечно, иногда, но все ее бурчание оканчивалось одним: он всегда смешно ее передразнивал: «Бу-бу-бу…» И Марине оставалось только рассмеяться. Ночные ласки стали редкими, они словно насытились друг другом, а нежность — глубже. «Я люблю тебя…» — он мог говорить эти слова бесконечно, глядя на нее ласковыми, зелеными, «кошачьими» глазами. «Котейка» — ласково звала его Марина. Они словно два дерева, растущие рядом, постепенно врастали друг в друга корнями, сплетались ветвями, и было страшно представить, что когда-нибудь что-нибудь заставит их оторваться друг от друга. Ей нравился его утренний неизменный ритуал, когда он прокрадывался на цыпочках к кровати и нежно целовал ее в губы: «Ну я пошел…» И его поцелуи вместо «спасибо». Нравилось, что переходя через дорогу, он всегда брал ее за руку, как маленькую девочку. Они до сих пор часто ходили, держась за руки, и Марине было ничуть не стыдно. Пусть смотрят и завидуют, как когда то завидовала она, глядя на идущие пары. Разве может быть женщина старой и некрасивой, если ее любит мужчина? А вот с выпившим ходить стыдилась. Не за себя было стыдно, а за него. Обидно. Как можно так не уважать себя, позволяя другим видеть себя в таком непрезентабельном виде, не чувствуя презрения и насмешки. В такие минуты она привычно думала о том, что рано или поздно они с Пашей расстанутся, и ей было жаль обоих, но больше Пашу. Слабый он. Вот и сегодня…

Марина лежала и вспоминала прошедший день. Грустные мысли опять тенью коснулись сердца. И забродила в душе, вспучилась старая обида. Почему? Почему Паша? Неужели она не заслужила никого лучше него? И почему она его любит? Вспомнила слова одного мудреца, который сказал женщине, жалующейся на своего мужа: «Это твой подарок от Бога. И относитесь к нему, как к подарку». Она уже почти засыпала, как Паша вдруг зашевелился, поднял голову, провел несколько раз рукой по лицу, словно пытаясь стряхнуть дурной сон, повернулся к Марине, обнял:
— Кошмар какой-то снится.
Марина притихла, затаилась — пусть заснет. Но Паша не спал. Встал, взял сигарету, пошел в ванную курить. Долго не было. Марина забеспокоилась. У него ведь сердце больное… Она вдруг представила, что его нет. Совсем. Нигде. Даже на краю света. А разве не об этом она думает? Нет! Конечно, нет! Она лишь всего о расставании… А разве это не одно и тоже? Не видеть, не слышать… Нет!!! Нет!!! Только не это! Это, как солнце погасить… Как мир черно-белым сделать… Как…как…

Дверь скрипнула. Идет. Сел на кровать.
— Мариш, Мариш… Мне правда страшный сон приснился… Приснилось, что ты уехала. А что может быть страшнее этого…
— Ложись, Паша. Просто выпил лишнего. Ложись… ночь… поздно…
Лег. Обнял. Уткнулся носом ей в шею.
— Я ведь, правда испугался. Как наяву… Мариша, почему я тебя так люблю? Солнышко мое! Вот ты приехала ко мне и, как солнышко, светишь, светишь… Взяла и примчалась…
— Ага. На помеле, — резюмирует Марина, а сердце глупое от нежности постанывает.
— На венике! Помела я не видел! – радостно подхватывает шутку Паша.
— Да спи уже!
— Нет, я, ведь, правда тебя люблю. Сильно – сильно. Никто не нужен мне кроме тебя… Мариш, а ты меня любишь?
— Сказала бы я тебе… все, что я о тебе думаю. Да ты ведь сейчас опять свое «бу-бу-бу» заведешь.
Паша смеется. Понял, о чем она.
«Ладно, пусть смеется, — думает Марина. — Завтра я ему на трезвую голову все выскажу. Сколько можно!…»
— Бу-бу-бу-бу…
«Вот подлец, мысли что ли читает…»
— Да будешь ты спать или нет!
Паша приподнимается на локте, поворачивает другой рукой ее лицо к себе и крепко целует в губы.
— Я люблю тебя! Ты не знаешь даже, как я тебя люблю! Никто не будет любить тебя, так как я…
— Я знаю…

… Вскоре он уже безмятежно похрапывает, а Марина все еще не спит. Мысли не могут успокоиться. Все кружат, кружат, как птицы над головой. Когда- нибудь они расстанутся. Когда-нибудь… Но пусть это страшное «когда-нибудь» наступит, как можно позже… С этой мыслью она и засыпает.
А когда они проснулись, за окном шел снег. Крупные хлопья густо падали на талую землю, но, не в силах справиться с ее теплом, тут же таяли, и только газоны ненадолго принимали и хранили его белизну. Природа, уже предвкушающая весенний расцвет, замерла, затаила дыхание на вдохе под хлопьями белого-белого, почти новогоднего снега. Но в этом нелепом, неожиданном и бесполезном снегопаде не было неизбежности осеннего и обыденности зимних снегопадов. Он был всего лишь шуткой уходящей зимы, ее последним приветом перед долгой разлукой. Она вернется в свое время. А пока природе надо просто подождать, потерпеть. Весна все равно возьмет свое. Ее время.

Рубрики: Истории
Метки: глупое сердце, любовь