Дневник обычного человека.

Автор: Геннадий, 19 Фев 2018

Как же она ждала этой встречи, их последней встречи, и как же она ее боялась! Она не спала три ночи, представляя себе, что это действительно будет их последней встречей. Григорий может принимать серьезные, жизненные решения, несмотря ни на что. Это с виду он мягкий, даже немного безвольный человек, но по жизни она знает какой он, что он из себя представляет. Если он чего задумал, то уже никто и ничто не заставит его свернуть с намеченного им пути.
Взять хотя бы историю их отношений. Скажи ей год назад, что она сможет полюбить такого, как он, мало того, что она осмелится на совместную, практический семейную жизнь с ним, она бы рассмеялась тому в лицо.
Идиотизм!
Вокруг такая толпа самцов на любой вкус крутилось из соискателей… Она же выбрала его. Вкус ее, и ее отношение к тому, кого она выбрала, за очень короткий срок резко изменились. Нашлась в нем и сила воли, и жесткость, и настойчивость, чтобы все во ней так поменялась. Хотя до сей поры она не поймет, чем и как он сумел пробиться к ее сердцу, и полностью собой заполнить его. Ни оставив ни мизерного пространства, для кого-либо другого. Вот и здесь, он принял решение покинуть ее, покинуть не объяснившись, не выслушав объяснений с ее стороны, даже не попрощавшись. Вот и боялась она, что он уже не изменит своего решения, как не изменил свое решение в отношениях со своей женой. Враз, и бесповоротно, а его с ней связывало куда как более многое, нежели со Инной.

Встретились.
Но им не удалось тогда поговорить долго друг с другом. Да и нечем было разговаривать. Их губы и языки заняты были ласками друг друга, и доставлением друг другу неземного наслаждения. Ведь они так по ним оба соскучились.

Она рассказала ему, для того, чтобы узнать его теперешний адрес, ей пришлось на время вернуться на их, на как бы их квартиру. Она вернулась. Но боялась, что его «хороший друг», Павел, приходил в квартиру раньше ее возвращения, а у него есть еще комплект ключей, понял, по переменам в квартире, что она с нее съехала, и больше сюда не приедет. А ей нужно было обязательно его увидеть.
Но на третий день он приехал. Она не стала у него спрашивать теперешний адрес Григория. Ей казалось, что в любом случае, рассчитывая на ее расположение к нему в будущем, он его бы ей не дал. Она выпытывала у него адрес фирмы, в которой Григорий и Павел вместе работали, где он оформлен на работу, откуда он уехал в эту чертову командировку. Всеми правдами и неправдами, ей удалось этого добиться. Не стоит здесь волноваться, ни в ее сердце, что она ему уже говорила, ни на ее теле, нет ни миллиметра места для кого-то другого. В любом случае на такие жертвы она бы не пошла.

Не легче было в той его фирме, куда она поехала на другой день, чтобы у коллег Григория и его начальства получить нужный ей адрес. Позвоните, говорили, он сам вам скажет. Он телефон забыл, отвечала Инна.
— Мы вам корпоративный номер дадим, по нему позвоните.
— Я хочу сюрприз преподнести ему.
Пожимали плечами, отказывали, словно это коммерческая тайна. Наконец, единственная женщина в той организации, без намека с стороны Инны, поняла ее, и по секрету дала то, что ей было нужно. Может быть, что-то слышала, что-то знала, и как женщина женщину поняла девушку.

Приехала Инна до нынешнего места работы Григория, прямо с вокзала, за три часа до конца его рабочего дня. И все три часа проходила от одного конца той площадки, на которой он ее увидел, до другого, ожидая его выхода.
Время пришло, народ выходил из здания, а его все не было. Он вышел только спустя еще полчаса. Он остановился в дверях, зажмурился, потом открыл глаза, смотрел вроде бы на нее, но не видел ее, или не узнавал, или не хотел видеть и узнавать. Какая-то неведомая гадина, сжала сердце девушки ледяными руками. Все! Все? Господи! Да что же с ним случилось? Он потемнел, похудел, сгорбился, вышел из дверей походкой семидесятилетнего старика. Словно прошедшую неделю он болел какой-то тяжелой, страшной болезнью.
Так все? Нет, не все! Он увидел ее, он меня узнал, он смотрел на ее, меняясь лицом на глазах. Он вроде как бы обрадовался, увидав Инну, и вроде как бы испугался. Ей хотелось броситься к Григорию. Нет, даже не для того, чтобы повиснуть у него на шее. А встать на колени, обнять его тело, и прижаться щекой к нему. Но она просто подошла, протянула ему несколько листков, промоченных обильно ее слезами, и сказала.
— Ничего пока сейчас не говори. Просто прочитай! Прочитай пожалуйста! Потом поговорим! Если ты захочешь говорить.
Он дрожащей рукой взял ее листочки. Начал читать. Глаза его прыгали с листков на девушку, с девушки на листки. Он словно первоклассник, как ей казалось, читал по слогам, шевеля при этом губами. Читал один лист, затем принимался читать другой, затем снова возвращался к прежнему. Он словно читать разучился. Время шло, а он никак не мог и половины прочитать. Но он их читал, он не бросил их ей в лицо, он читал, и только это вселяло в девушку надежду.
Наконец-то! Он прочитал все до конца, посмотрел на Инну.
— Прочитал? Мне возвращаться домой, ехать на вокзал? Или все же поговорим?
— Поговорим.
Они поймали такси, попросили водителя отвести их к ближайшей гостинице. В гостинице они оформились, поднялись в номер. Он встал в дверях, словно что-то удерживало его, словно какая-то невидимая стена встала между ними.
— Ну чего ты стоишь, проходи! Так что, сначала поговорим, или все-таки сразу в ванную?
Он не ответил, он подошел к ней, взял ее на руки, и понес в кровать. Она ожидала того, что он набросится на нее голодным, но нежным зверем, он «разорвет» ее плоть и ее душу своей страстью, и ублажит ее плоть и ее душу своей нежностью. Однако все было иначе. У него все получалось с ней словно в первый раз, он чего-то словно боялся, он чего-то словно не знал. Словно что-то, может быть та же невидимая стена находилась между ними. Он аккуратно и неловко раздевал ее, он сам раздевался, с забытой ей стыдливостью. Он нерешительно приник к ней. Он неумехой-девственником проник в нее. Мгновение… Еще мгновение… Еще… Еще … И вдруг все преграды исчезли. Они как прежде стали единым целым, которое старается разорваться пополам, а разрываясь, снова старается слиться воедино.
— А вот теперь можно и ванну…
Он наполнил ванну, он отнес ее голой с кровати в ванну, он любящей нежностью омывал ее, обмывал ее, вытирал ее полотенцем, не забывая при этом отмечать каждый миллиметр ее тела своим поцелуем, а потом снова отнес ее в кровать. Сам же занял ее место в ванной. Она не стала дожидаться его, она накинула халат, и пошла к нему, чтобы отплатить ему той же нежностью, которую сама хотела. Однако долго ей этого сделать не удалось. Он схватил ее, и прямо халате, принял ее у себя в ванной. Никогда она не думала что такой замкнутый по пространству предмет, как ванна, позволит им заниматься такими невообразимыми вещами.

Ночь, второй день и вторая ночь, словно сон. Пережила она их, но толком и вспомнить ничего не могла, потому прожила их не головой, мозгами, а телом, душой и сердцем.
А потом он проводил ее. Она снова плакала, он водил скулами и покусывал губы. Но он обещал ей что-нибудь придумать. А раз он обещал, значит сделает. Он скоро приедет. Ожиданием скорой встречи она только и живет.

Рубрики: Возвращеник к... 1
Метки: любовь