Дневник обычного человека.

Автор: Геннадий, 20 Фев 2018

Странная все-таки вещь время!
Григорий вспоминал прежние свои выходные дни. Ну взять хотя бы пару, тройку лет назад. Приезжал домой из командировки после работы домой, какую-то часть времени из тех дней посвящал сыну, какую-то часть посвящал жене. Хоть и не разведены еще, но он мог с уверенностью сказать, теперь бывшей жене. Но почему весь интерес ко нему со стороны его близких заканчивался в субботу. Ну как же, целый вечер пятницы, потом аж целый субботний день, наверное им, да и ему вместе с ними того времени хватало, чтобы насытится общением друг с другом. Воскресенье уже тяготило. Вроде бы все вместе, и вроде бы каждый сам по себе. Даже общие походы и вылазки куда бы то не было их почему-то не объединяли. Каждый в семье, которая по сути своей должна быть единым целым, был отдельной ячейкой. Бывали такие дни, называемые воскресеньем, когда слоняясь из угла в угол, ему хотелось на работу. Он не трудоголик, он обычный, но там, в общении, время проходило интереснее и полезнее. А если быть честным, он сам в командировки напрашивался, думал, что-то у них переменится. Появляясь только на выходные дни, а то и реже, он станет более востребованным его близкими дома. Нет. Ничего не изменилось. Все осталось так, как и было. Уезжал по понедельникам на работу без сожаления.
И вот те же выходные дни, проведенные с Инной в гостинице. Тот же вечер пятницы, те же суббота и часть воскресенья. Пролетели, словно короткий послеобеденный сон. Очень сладко, но очень мало. Не хватило времени насытится друг другом, как в общении, так и в … Не мог он сказать за Инну, так ли это было с ней, но со ним все было именно так.

Ванная!
Месяца совместной жизни им не хватило добраться до нее. Хотя ванная в той их квартире не чета ванной в гостинице. Это словно кровать в общежитии сравнить с королевским ложем. Но, по-видимому, всему свое время! Но как он мог удержаться, когда увидел ее, такую желанную над собою. Он ведь тогда еле-еле сдерживал себя, когда мыл ее, когда вытирал ее полотенцем, когда относил голую в кровать укладывал на нее, накрывал одеялом. Такая послушная, покорная, податливая, томная, словно хмельная немного, словно ожидающая чего-то от него, немного другого, нежели она получала раньше от него. Словно ожидающая от себя чего-то другого, нежели она отдавала ему раньше.
Не удержался все-таки, и опрокинул в воду ее на себя, прямо в халате. Боялся решиться на подобный поступок, боялся что напугает ее, боялся что вода не та стихия, которую она предпочитает для близости. Кто ее знает, для некоторых женщин даже влажное тело мужчины вызывает чувство брезгливости.
Однако ее ответные действия вызвали во нем лишь чувства восторга. Гибкость ее тела просто до безумия поражала. Вода, и влага на ее коже вызывали большие чувства желания овладения ей. Нежность тела ее и так не поддавалась никаким описанием, но влага придавала некоторую пикантность.
Неужели обычные люди способны так переплетаться друг с другом? Завязываться в такие узлы, пред которым спасовал бы Александр Македонский, справившийся с Гордиевым узлом, по своей сути узлом, который развязать простому смертному было невозможно. Может быть они не совсем обычные люди. По крайней мере стали такими после знакомства друг с другом. Вода ведрами выплескивалась из ванной на пол ванной комнаты. Но им было не до нее. Пусть хоть она всю землю зальет, пусть наступит второй всемирный потоп, их ванна была их Ноевым ковчегом. Когда они дождались друг от друга того, чего желали, он обратил внимание на то, что подо ними всего-то воды осталось на пару кружек. Странно, что их потом не заставили оплатить ремонт ванной комнаты, что была в той гостинице под ними. Может быть еще не узнали. Или не они одни практиковались таким образом, и полы в этих комнатах по своему устройству протечь не могут. Это не для них. Они свое для себя получили.
Век бы так жить. Нет, тысячелетие бы так жить! Каждый раз открывать друг в друге что-то новое, ранее не познанное, и наслаждаться в полной мере этим открытием. Человека полностью, до конца познать невозможно, так что тысячелетия им вполне бы хватило.

И был их день, и был их вечер, и была их ночь, и снова наступил новый их день. Но последний день, не полный день. Воскресенье. Инне надо было в тот день уезжать обратно. Он ее провожал. Они стояли, прижавшись друг к другу. Она немного дрожала, хотя было очень тепло на улице. Она иногда сильно вздрагивала, и он понял, что Инна плачет. Если и оставались какие-то темные мысли где-то в глубоких подвалах его памяти по поводу ее, то они после этих прожитых вместе дней сразу же были сердцем извлечены оттуда, и на веки были похоронены. Он целовал ее во влажные глаза и во влажные щеки. Он целовал ее в сухие от напряжения губы. А сам готов был заплакать вместе с ней.
Поезд долго не подавали, и он по дурости стоял и мечтал о том, чтобы его вообще отменили. Какой от этого толк, какой от этого смысл? Но ему было не до толка и не до смысла. Можно было бы сбегать в кассы, купить для себя второй билет, и пропади все пропадом… Но вот здесь мозги сработали. Нельзя этого делать. Выиграв месяц, можно потерять очень многое. Многое из того, что в дальнейшем будет большим подспорьем в их совместном счастливом будущем.
Вот и поезд, вот и ее вагон, вот и ее купе. Последние поцелуи. Да что же это такое. Не на год ведь расстаются. Даже не на месяц, он разорвется на сотню маленьких мужиков, но что-нибудь придумает, чтобы еще два-три дня побыть с ней.
Он шел, ускоряясь, рядом с окном ее купе, он бежал, и чуть было не слетел с перрона в его конце.
Она уехала…
Он остался…
Но теперь ему было чего ждать в будущем, у него есть уже то, ради чего стоит жить. Оно и было до сего дня, вот только он об этом уже раньше не хотел думать, считая это навсегда для себя потерянным.

— Ты чего, — спросил его сосед по комнате в общежитии, — миллион что ли в лотерею выиграл?
— С чего это ты взял?
— Да изменился сильно, то словно туберкулезником был, на последней стадии болезни, а то враз изменился.
— Скорее всего выиграл. Но только не миллион, а нечто бесценное, что невозможно оценить никакой суммой денег.
— Влюбился что ли?
— Что? Нет не влюбился, просто еще сильнее полюбил.
— Ишь ты! Так обмыть надо!
Обмывали почти до утра. Но следующий рабочий день, несмотря на прошедшие подряд три бессонные ночи был продуктивнее всех отработанных им здесь ранее. Он даже нашел выход из того положения, в которые там попали, благодаря его пятничным косякам. Нашел легко и весело. Человек на многое способен, иногда даже на невозможное, когда у него есть цель в жизни, когда его цель поддерживаешь кто-то еще. Кто любит и любим. Куда начальство местное теперь денется?! И неделю дадут! Им на радость!

Рубрики: Возвращеник к... 1
Метки: любовь